Добавлено: 08 май 2016, 14:31
Сыновья Сталина и Хрущёва погибли...А могли...
Читать одновременно "Гарун альРашид и мир 1001 ночи" и "Исландию эпохи викингов" - непередаваемое наслаждение.
Даже домашние стали обращать внимание на изменения, вызванные во мне чтением одновременно этих свитков. Говорят, походка и речь меняется поминутно. И так, говорят, с тобой не очень просто, а тут вообще уже!
Не могу терпеть новую обувь. До тех пор. пока не поношу лет пять ботинки, за равных себе не принимаю. Имён не даю. Ботинки эти чувствуют. И крепчают год от года. В моральном плане крепчают. Только что были какие-то иностранцы, всё такие нездешние, гордые, капризные, ироничные. Призыв из Москвы, короче. А через год-другой всё уже нормально. Дисциплина, осознание, готовность. Читать отвыкают, над моралью смеются. И в физическом плане, конечно, совершенствуются. Если боты прожили у меня два года - их не сносит никто и никогда. Они с каждым днём узнают что-то новое, обогащаются переживаниями, ожесточаются умениями и страшными навыками, сноровка появляется, вместо износа - благородство и усиление подошвы. Смотришь на старые ботинки у других добропорядочных людей. Всё как полагается: интеллигент-холостяк в разлуке. Морщины, скособоченность, мягкость какая-то неряшливая, нерешительность, мнительность, иппохондрия. С такими приятно, наверное, беседовать о Прусте. На свои посмотришь: центурионы! Хоть сейчас в аравийский ад их посылай, в грязный сумрак у Рейна, на Аппиеву дорогу распинать рабов, куда хочешь. Крепость необычайная, не морщины, а шрамы, не умственная усталость, а матёрость, лоснятся загривками, стоят незыблемо, спят крепко, идут, кроша в серую пыль всё подвернувшееся. Многим надо орать: "Стоять! Без приказа не атаковать!" Над обувными полками гремит боевой клич: "con-su-ma-re!" У Ганнибала таких боевых слонов не было, как мои летние сандалики. Бывает, что спросишь с несвойственной добротой у наиболее заслуженного башмака, мол, чего хочешь? послужил славно - выполню любое желание! И этот молодец, вывезенный малюткой с Альбиона, привезенный в изящной коробке, укутанный в мягчайшие ткани, с нежнейшей кожей телёнка на боках, с инструкцией на восемь страниц про полировку, сипло орёт: "Жиром смажь! Смажь меня жиром! За тебя! Жиром!"
Всегда считал, что выкладывание икры в каких-то там вазочках на стол - нездоровый шик и купечество. Затратные холостяки так себя ведут.
Сейчас сюда придут люди с сообщением, что они ели в детстве икру ложками и пухли от избытка соли в паюсной накануне приёма в пионеры. Такие люди есть в любой компании. Что с ними делать даже я знать не хочу. Сам-то я по икре в детстве ходил.
Но я не об этом. Хотя ходил по икре, напомню.
Икра в вазочках - признак зажиточной лености и недоверчивой суеты. Как можно нормально покрыть икрой блин? Никак. Икры будет или много, или мало.
Любители приводить пример Подтыкина в комментариях кирпичом единственного неудачного чеховского текста безусловно ошибаются.
Ибо сами не пробовали как Семён Петрович Подтыкин "места на которые не попала икра" облить сметаной. Это свинство в чистом виде. Обмазывать блин (который скользит, кстати, он же в масле) икрой ( и не пальцем, а каким-то прибором столовым), а потом обливать сметаной какие-то "места". Неряшливый, медленный вздор. Эдак изнуришь себя на втором блине. Блин вообще не подразумевает лицемерия. Перед Велесом ходим, под Мокошью греемся. Тут и тарелка, в принципе, лишний избыток. А уж ножи, вилки, ложечки, розетки и подобный стародевичий гарнитур для блина оскорбителен и смертелен.
Блин надо брать пятернёй. И всё. Он так задуман. Он на это согласен. Перед кем тут кривляться?
А если брать блин пятернёй и охота именно с икрой, то надо брать сметану, разогреть её заранее на бане водяной, чтобы горячая была, туда обязательно сливок, туда немного перцу, икры туда. Венчиком взбиваешь. Я настаиваю на двух стружках хрена. Для оттенка. Но не сильно настаиваю. И вот этой жирно-икорной благодатью упромысливаешь сверху блин. Или трубочкой его и туда, сталбыть, туда его. Туда.
Дорого, не броско, аппетитно. Естественно. Ничего не падает, не рвётся, опрятно и видна тщательная забота о себе, без которой и жить зачем?
Вот чему я вчера учил людей в ресторане национальной кухни, куда зашёл с аккордеоном и ослепшей обезьянкой.
Когда Федюнин внезапно говорит мне: "Я тебе сейчас скажу...сам понимаешь...это...не всем....", это значит только одно. Мне предстоит или помирать от двойной жизни со страшным секретом в обнимку, или загибаться от необходимости дальнейшего безостановочного вранья годами. В этом изнанка общения с героем.
В общении с героем главное - это иметь под рукой кочерыжку какую. Чтобы размаху в пасть прелестному собеседнику засаживать. "Не надо!" - приговариваешь, - "не надо так со мной!"
Я очень квалифицированная жертва чужих откровений. Всё под рукой держу давным-давно.
"Я хочу вам открыть тайну...", - слышишь. Тут всё, что угодно может быть. Хорошо, если просто государственная измена станет твоим внезапным достоянием. С именами. Или параметры и позывные модуля президентского лайнера. А если что похуже?
Обычно страшные секреты и всякая чужая правда - это набор несусветной копеечной эмоциональной херни. Которая не портится годами, к моему ужасу. И которую я должен хранить. Вдобавок чужие тайны имеют обыкновение обрастать постепенно подваливающими подробностями. Ком секретов пределов роста не имеет. И из-за этого тем для разговоров с полупосторонними людьми становится всё меньше, а раздражения всё больше. Чужой секрет заставляет молчать, затрагивая уже географию. "А Иванчуков в Австралию уехал, да?!" "Какая Австралия?" - переспрашиваешь весьма натурально, - "где это?!" И изящным полувальсом откруживаешь в сторону, распахнув руки в манжетах. В которых семь ампул вшито цианида. Вдруг трепанёшь, что Иванчуков квартиру сдаёт тому, КТО ОБ ЭТОМ ЗНАТЬ НЕ ДОЛЖЕН: ТЕЩА, ДВЕ СЕСТРЫ И СОСЕДИ, ЗАКЛИНАЮ, СОСЕДИ!
Поэтому я приветствую те редкие моменты, когда мне самозабвенно врут. Подпираю щёку кулаком, улыбаюсь весьма сладостно. Достаю из шкапа наливку. Думаю: "Хороший ты мой..." Поворачиваюсь и с восторгом переспрашиваю: "Прям сразу, да?! Сама?! В самолётном туалете? Не удивлён! Ну, да, она же часто снимается в кино!"
Но моменты эти, повторю, редки. Всё чаще собираются у меня дома секретоносители и правдопереносчики.
Диалоги такие:
- А тот, на М. который, он...или?
- 20-го числа насовсем.
- И семнадцать?
- Как правило, да. Но в этом случае всё синее.
- Вчера?
- И тоже не выпрямляется.
- А этот!
- Там нормально, но отбрасывает варианты и парик ещё.
- Всё с ней!
Главный ужас, что всё понимаешь. Отойдёшь в сторону, кулаки разожмёшь, а на ладонях лунки от ногтей. Не всегда своих. Уткнёшься головой в оконное стекло и шепчешь: "Эбола, эбола иди на Макфола, с Макфола на Псаки, на Псаки на всякий..."
ОтсюдаЗахотелось мне поделиться с вами женским взглядом на своё ведрище. Причиной тому послужило совершенно внезапное откровение со стороны ребёнка 15 лет, девочки, моего очень близкого друга, с которой мы время от времени катаемся по области. Сказать, что ребёнок счастлив от бездорожья, поездок по полям и прочим странным местам в своё удовольствие (в противоположность доезжанию с дома на дачу и обратно вместе с родителями) — ничего не сказать.
"Я поняла, — сказала она мне тут ни с того ни с сего, глядя через густую паутину трещин на лобовом стекле, — чем мне нравится твоя машина. Ты её чинишь, прикручиваешь всякие штуковины, и она обретает душу. У машин из магазина души нет, они мне не нравятся. А у твоей есть душа".
"Да ну, — ответил я, — чего в ней хорошего. Ржавая старая, разбитая, постоянно чинить надо…"
"Ты её чинишь, и это круто. Ты её не бросаешь во дворе со словами "Нафиг она нужна такая старая". И вообще о ней заботишься. Не просто ездишь от дома до работы".
Вот так вот. Ребёнку 15 лет, выросла и живёт в Москве, никогда раньше не пользовалась деревенским колодцем с воротом, а потребительское отношение её уже отвращает. А вы говорите, молодёжь у нас растёт плохая.
Чего говорил?Бронемишка писал(а):По тв Москва24 Леонида показали!![]()